От нацистского фанатика к христианскому надзирателю

«ОТДЕЛЕНИЕ СТОЙ! Равнение направо! Честь имею доложить: выстроилась группа гитлерюгенд [гитлеровская молодежь] района Беблинген!» С какой же гордостью я представлял «своих ребят» начальнику при массовых выступлениях, упражнениях или при других случаях! Их послушание и точность радовали меня. Я был очарован новой эрой. В начале 30-х годов почти нельзя было сомневаться в необходимости перемены.

Германия очень страдала от последствий первой мировой войны, от долгих лет неустойчивости и политического разногласия. Безработица быстро возрастала. В то время я работал портным в Штутгарте и зарабатывал четыре имперских марки в неделю; часто хватало лишь на завтрак и на жидкий суп на обед. Многим другим жилось не лучше. Не удивительно, что в немецком народе было брожение! Будущее казалось мрачным.

И вот явился «он»! Наконец человек, который знал, что делает! Конечно, не все были согласны с ним, но никто не мог отрицать, что он вел народ с решимостью и имел успех. Экономическое положение улучшалось; безработица уменьшалась. Никому не приходилось больше голодать. Дела улучшались. Это было настоящим успехом и придавало доверие его словам.

Ревностная поддержка

Вырос я в Хольцгерлингене, небольшой деревне недалеко от Штутгарта. Там я был членом спортивного общества, и когда большинство членов начало поддерживать Гитлера, я присоединился к ним. Он производил на меня сильное впечатление, и мне понравилась возможность содействовать улучшению положения.

Когда в 1933 году Гитлер пришел к власти — мне было 24 года — я был уже членом партии. Видя мое воодушевление, мои друзья вскоре говорили: «Вилли, ты был бы подходящим человеком для того или иного задания». Итак, в течение сравнительно короткого времени я занимал шесть разных должностей в партии. Я считал это честью.

Например, в нашем местечке я стал командиром отряда штурмовиков нацистской партии. Это привело к тому, что меня позже поставили главой над группой в 2 000 из «гитлеровской молодежи». Какое же это было захватывающее ощущение — изо всех сил служить прогрессивной партии, программа которой всем обещала добро! Мое усердие граничило с фанатизмом. Горе тому, кто отваживался противоречить моим взглядам!

Не трудно представить себе, как я обрадовался, когда меня откомандировали в Штутгарт на прием самого Фюрера. Какое зрелище! Около 70 000 человек, отряды штурмовиков, эсэсовцев и гитлеровской молодежи, колонны в коричневой форме, движущиеся вперед, как одна машина. А затем кульминационный момент, когда перед этой огромной толпой на мою долю выпала честь поздороваться с «ним» за руку!

Кто-то действовал наперекор

Марта и я поженились в 1932 году. Как я был рад, что у меня была спутница, разделяющая мои идеалы! Все шло благополучно, пока она не начала не соглашаться со всем, что делал я. Кто-то действовал наперекор. Было не трудно догадаться, кто это была — моя свояченица Мина. Она стала Свидетельницей Иеговы и не боялась рассказывать сестре о всех своих «недавно освоенных истинах». Это, однако, не устраивало меня, нацистского фанатика.

Наши супружеские отношения стали напряженными. Я, например, еще помню реакцию Марты, когда я вернулся из Штутгарта преисполненный радости, пожав Фюреру руку. Марта только улыбнулась и сказала: «Ты, пожалуй, не будешь больше мыть свою руку». Это вывело меня из равновесия. Как же она могла насмехаться над такой честью, таким преимуществом? Разве она не понимала, что это означало?

Часто я кричал на ее, но она всегда сохраняла спокойствие, что приводило меня еще больше в ярость. Что давало ей внутреннюю силу реагировать так, несмотря на мой гнев и мои оскорбления? Однажды я даже выгнал ее из дома. Этим положение, конечно, не исправилось, и я всю ночь не мог уснуть. Хотя гордость моя была задета, но на следующий день я привел ее обратно. Она вела себя, как прежде безупречно.

Могло ли быть, что на неправильный путь вступил я, а не она? Уже одна мысль об этом приводила меня в ужас. Это было бы крушением моих идеалов; разрушился бы весь мой мир.

Три часа, изменившие мою жизнь

Однажды после обучения в поле гитлеровской молодежи я вернулся домой с температурой. Ложась в постель, я обнаружил на ночном столике Библию моей жены. Это было необычным явлением, потому что она должна была считаться с тем, что я сожгу ее в слепом фанатизме. Раскрыть Библию — это казалось мне ниже моего достоинства, но почему-то я взял ее и начал читать. В Откровение, главы 17 и 18, я встретил упоминание великой блудницы по имени Вавилон великий. Название было мне известным, потому что Марта упоминала его прежде, но я был слишком горд, чтобы просить объяснения. Теперь я по крайней мере знал, откуда взялось это имя. Но я все еще не понимал, что оно означало.

Полон решимости выяснить вопрос, я позвал Марту из соседней комнаты. Она, очевидно, испугалась, увидев меня с Библией в руках. Все еще слишком гордый, чтобы послушать свою жену, я спросил: «Не можешь ли ты позвать Мину, чтобы она объяснила мне, кто эта женщина Вавилон?»

В этот момент ее сестра, возможно, думала, что это западня, чтобы отправить ее в концентрационный лагерь. Но она преодолела всякий страх и явилась. Мы беседовали три часа — три часа, изменившие мою жизнь.

Я был воспитан протестантом и время от времени ходил в церковь. Но в основном я не был религиозным. Теперь же я узнал, что библейское описание Вавилона великого точно оправдывается на церквах. Постепенно я начал сознавать, в чем дело, и я понял, в каком смысле она напоила народы «вином блудодеяния своего» и «цари земные любодействовали с нею» (Откровение 18:3). Не была исключена и нацистская Германия!

Чем больше Мина объясняла, тем лучше я понимал библейские слова и их исполнение в настоящее время. Неужели все это было предсказано уже много столетий тому назад? Это поразило меня как громом. Теперь я знал, что чувствовал апостол Павел — это была истина! (Деяния 9:1—19). Я сразу же принял решение.

На следующий день я встал, несмотря на высокую температуру, и пошел заявить о своем выходе из партии и церкви. Это, конечно, включало отказ от всех шести должностей в партии. Это был смелый шаг, так как нацистский режим укрепился и все, что не согласовывалось с его идеологией, подавлялось беспощадно. У меня было полное основание знать это. Разве я не был до тех пор страстным защитником этой политики? Что будет теперь с моим предприятием? Что будет со мной?

Испытания непорочности

Лишь три недели после того, как я стал главной темой разговоров в деревне, Марта и я праздновали рождение нашего первого ребенка. Но радость длилась недолго; наступили осложнения, и ребенок умер две недели позже. Марта еще несколько недель лежала при смерти. Являлось ли это наказанием Бога? Другие, может быть, думали так, но не мы. Благодаря этому мы только еще сблизились с Иеговой, Богом любви, Который дал Марте опять оправиться и укрепил нашу веру в воскресение. Итак, мы твердо надеемся, что опять увидим нашу маленькую Эстер.

Между тем жители деревни, даже старые, верные клиенты, начали бойкотировать мою пошивочную мастерскую. Но они знали, что я всегда хорошо обслуживал их, был честным и работал хорошо. Поэтому бойкот ослабел через несколько недель. Постепенно клиенты опять приходили, некоторые, однако, только в темноте, чтобы другие не видели их. Скоро мое предприятие шло еще лучше, чем раньше!

Время от времени мы получали библейскую литературу, которую мы сразу же прочитывали и потом вскоре передавали другим. Но поскольку эта литература была запрещена, гестапо постоянно производило обыски в нашей квартире. Однажды в около 14 час неожиданно появились два человека гестапо. Как назло! За день до того мы получили брошюру, которую мне нужно было передать дальше на следующий вечер. Они начали свои поиски, но неожиданно повернулись и ушли, не заметив, что лежало на радио и должно было броситься им в глаза — брошюра!

Мы должны были постоянно считаться с тем, что нас арестуют. «Вилли, знаешь ли ты вообще, что ты делаешь? Ты что, с ума сошел?» — спросил меня главный местный начальник нацистской партии, когда я выходил из партии. Но поскольку его брат был женат на одной из сестер моей жены, семейные узы, видимо, не позволили ему донести обо мне органам власти. Другие жители деревни, которые хорошо знали меня, ценили мою искренность и уважали меня, словно заклялись хранить молчание.

Никогда не забуду так называемые свободные выборы в 1935 году. Из преданности Царству Иеговы мы остались нейтральными и не дали втянуть себя в политику. Вечером, в около 20 час, группа примерно в 80 приверженцев партии выстроилась перед нашим домом и, для всеобщего сведения, начала кричать в темноту: «Здесь живут предатели немецкой нации. У вас нет права жить в Германии! Вас следовало бы повесить! Убирайтесь к черту, как Иуда!»

Мне, бывшему нацисту, не нравилось, что меня называли предателем народа. Но я вспомнил слова Иисуса Христа: «Если мир вас ненавидит, знайте, что Меня прежде вас возненавидел» (Иоанна 15:18). Эта ненависть только доказывала нам, что мы находились на правильном пути. Многие из этих приверженцев партии позже отдали свою жизнь за безнадежное дело. Но после войны двое мужчин даже пришли ко мне, чтобы лично извиниться передо мной.

Поощрен к действию

Когда нацистский режим исчез и путь был свободен, началась реорганизация дела Свидетелей Иеговы в Германии. Я сам видел, как наша небольшая группа в Хольцгерлингене, состоявшая из лишь шести человек, возросла на более ста возвещателей. И какая же радость, что из наших родных 28 человек начали проповедническое служение!

Теперь уже почти 40 лет я с радостью исполняю свои обязанности надзора в собрании. Конечно, не в повелительном и неуступчивом тоне нацистского деятеля, которым я однажды был, а в услужливом духе любви и смиренности, который требуется от христианских под пастырей (Матфея 23:10, 11; 1 Петра 5:2, 3).

Октябрь 1934 года, то время, когда я порвал с нацизмом и Вавилоном великим, теперь лежит больше полвека позади. Много лет позже я узнал, что в тот же месяц собрания Свидетелей Иеговы по всему миру послали Гитлеру телеграммы со следующим содержанием: «Ваше плохое обращение со Свидетелями Иеговы возмущает всех добрых людей и позорит имя Бога. Перестаньте дальше преследовать Свидетелей Иеговы, иначе Бог уничтожит Вас и Вашу национальную партию». Я увидел исполнение этих слов.

Как я рад, что вовремя распознал обманчивую нацистскую пропаганду и ложные пароли! Таким образом я избежал позора участвовать в грехах нацизма и также не подвергся его язвам, что случилось со многими из моих бывших товарищей. (Рассказано Вилли Ваннером.)

[Вставка, страница 17]

Часто я кричал на свою жену, но она всегда сохраняла спокойствие.

[Иллюстрация, страница 16]

Друзья из спортивного общества в 1928 году; уже нацисты. Молодой человек наверху слева и я (впереди, в середине) стали Свидетелями Иеговы.

[Иллюстрация, страница 18]

Вилли Ваннер, его жена Марта и ее сестра Вильгельмина.